Кинопоэма о славном землепроходце
Борис Полевой
За дружеской чашкой чая сидели советские и индийские писатели. Шел живой, откровенный разговор, тот непредвзятый обмен мыслями вслух, что возникает порой, когда хозяева и гости, пусть даже еще и недостаточно знающие друг друга, связаны взаимной симпатией. Говорили о древности восточных культур, о еще не вполне раскрытой для европейского мира своеобразной, неувядаемой прелести восточного искусства, о проклятии колониализма, веками довлевшего над древнейшими и величайшими народами Индии, остатки которого и сейчас еще мешают восстановлению их былого величия.
И тут один из индийских собеседников, глубокий, страстный поэт, нетерпеливо вскочив со стула, гневно произнес:
— Ведь первый европеец, побывавший в нашей стране, который во всех западных энциклопедиях значится как открыватель Индии, этот пресловутый Васко да Гама, принес нам столько бед!.. Разве это когда-нибудь изгладится из памяти моего народа?
Тогда встал наш поэт, человек, слывущий, несмотря на серебряные седины, неутомимым путешественником, большой знаток и поклонник древнего восточного искусства.
— Мой Друг, вы неправы,— заявил он, и в его выразительных глазах, не потерявших под сивыми кустистыми бровями мальчишеского задора, засветились веселые огоньки.— Вы неправы трех пунктах этого вашего утверждения. Первым путешественником, открывшим вашу великую страну для европейского мира, был не португалец Васко да Гама, а русский Афанасий Никитин. Это раз. Он много путешествовал по вашей стране и смотрел на нее не жадными глазами завоевателя и конквистадора, а внимательным взглядом умного, любознательного друга. Это два. Он оставил литературный памятник, в котором звал сограждан не к ограблению вашего великого народа, а к миру с ним, к развитию торговли, к тому, чтобы нам учиться друг у друга всему полезному, что наши народы знали тогда.
Индийские гости с интересом слушали слова маститого поэта. Афанасий Никитин! Да, это имя они слышали, но оно в их стране еще мало известно. Не то что имя Васко да Гама. Скажите подробнее об этом русском человеке!
Мы стали рассказывать. Из клубной библиотеки принесли знаменитую книжку Никитина «Хождение за три моря», имевшуюся там в нескольких изданиях. Все на столе было отодвинуто в сторону. Гости склонились над картой путешествия и требовали от нас новых и новых сведений. Чувствовалось, что личность этого отважного тверяка, оставившего бесценный памятник своего подвига, проникнутый духом мира, дружбы, уважения к их народу, заинтересовала индийских коллег.
Среди них находился невысокий, черноглазый, быстрый в движениях человек, который поначалу в разговоре не участвовал. Это был писатель и кинодраматург Ходжа Ахмад Аббас, привлекший в те дни внимание советского читателя несколькими яркими рассказами, напечатанными в «Огоньке». Он долго, задумчиво смотрел на карту пути Афанасия Никитина и потом тихо произнес:
— Мы должны написать об этом человеке, проложившем путь дружбы между нашими великими народами.
И вот в зимний морозный день, когда все вокруг — и сосновые леса Подмосковья, и телеграфные провода, и дорожные указатели, и былинки, торчащие из-под снега,— отягчал мохнатый сверкающий иней, мы едем на Верхневолжье, в тверские края, где в давние времена начал свое путешествие мой славный земляк, купец-землепроходец Афанасий Никитин. Весь этот белый, снежный, такой необычный для взора индийца пейзаж, бескрайние снега, заиндевевшие леса, обоз санных подвод, на которых какой-то колхоз вывозил из лесу дрова, — все это занимает индийского коллегу. Но образ Афанасия Никитина явно уже живет в его душе, отодвигая все остальное на второй план. Сохранилось ли в современном городе Калинине что-то от старой Твери, от зданий, которые мог видеть Никитин, сможем ли мы увидеть в музее одежду тверяков тех времен, постоять на историческом месте, откуда предположительно отправились в дальний путь нагруженные пушниной никитинские ладьи, сохранились ли утварь, оружие того далекого времени, нельзя ли повидать бесценный манускрипт, оставленный путешественником?
И в Калинине, несмотря на жесточайший в этот день, прямо-таки обжигающий мороз, гость из Индии неутомим в своих поисках. Осматривает старый храм Белой Троицы, сбегает на лед на стрелке, образованной слиянием Тверцы и Волги, где в древние времена причаливали ладьи заморских гостей, жадно терзает вопросами местных историков. Черные глаза его загораются все ярче. И когда на обратном пути машина мчится по прямому шоссе, тараня ночь огнями фар, он говорит:
– Этот тверяк столько сделал для дружбы между нашими народами, что о нем мало написать репортаж. И рассказ – мало. Вот историческую повесть... Но лучше – кино. Язык кино больше для этого подходит.
Вся эта давняя уже поездка вдруг вспоминается со стереоскопической ясностью, когда в зале гаснет свет и на экране под музыку, в которой сплетаются индийские и русские мелодии, плывут титры нового цветного звукового фильма: «Хождение за три моря» («Афанасий Никитин»). Сценаристы – Ходжа Ахмад Аббас и Мария Смирнова, режиссеры-постановщики – Аббас и Пронин. Производство киностудий «Мосфильм» и «Найя Сансар». На экране начинает развертываться красивый, увлекательный, романтический рассказ о славном, храбром русском человеке, охваченном неудержимой страстью познания земли, о белокуром гиганте из далекой, неведомой индийцам страны, о его внимательных, все-все замечающих глазах и золотых руках, знающих много ремесел, о беспокойном его мозге, хранящем мудрость своего народа, и большом сердце, открытом для дружбы и любви.
Записки Афанасия Никитина «Хождение за три моря», включенные в русские летописи, – это, говоря современным языком, не просто научный труд географа и экономиста. Это, помимо прочего, прекрасный литературный памятник века, написанный человеком одаренным, вдохновенным, умеющим поэтически воспринимать действительность. Именно то, что авторы фильма прониклись необыкновенно поэтическим духом этой древней рукописи, и обеспечило, как мне кажется, успех новой картины у зрителей.
Что там греха таить, многие биографические фильмы, авторы которых старались создать художественные образы на жесткой и холодной канве бесстрастных биографий, фильмы, звучавшие как беллетризированное учебное пособие, здорово понабили зрителям оскомину. Сила нового фильма, созданного в плодотворном содружестве индийскими и советскими кинематографистами, как мне кажется, заключена в следующем: воспроизводя на экране подлинные события, рисуя личность историческую, авторы рассказывают о подвиге Афанасия Никитина, отталкиваясь от его литературного произведения, и стремятся передать романтический дух его, поэтическую приподнятость и ту теплоту, какой проникнута любая строфа.
Получился фильм, который не просто отдает должное славному человеку, протоптавшему первую тропку дружбы между нашими странами, но романтическая повесть древних путешествий; повесть о любви двух молодых людей, едва знающих друг друга; повесть великого патриотического долга, которому приносится в жертву эта молодая любовь; повесть о трагедии расставания, о живых человеческих страстях, всегда служащих лучшим материалом для кинематографического искусства.
И то, что фильм этот порой звучит как сказка, что в нем иногда ощущается чисто былинная приподнятость, на этот раз, как мне кажется, не отягощает, а, наоборот, красит картину, ибо эти же элементы свойственны и самим запискам великого тверяка, чей образ здесь воссоздается, о чьих подвигах повествуется.
Из советских актеров с настоящей большой удачей можно поздравить Олега Стриженова, создавшего обаятельный образ могучего русского человека Афанасия Никитина, человека большой души, неуемного любопытства, великой доброжелательности, влекомого вперед безудержной жаждой все-все на сеете узнать. Его Никитин несколько былинен. Ну что ж. Именно таким встает этот человек из своих записок. Таким и мог он покорить сердца неизвестных ему индийских людей, радушно принимавших его, делившихся с ним тайнами своих ремесел, сажавших его за свой стол и в крестьянской хижине, и в доме ученого, и во дворце вельможи.
Индийские кинематографисты блеснули в фильме созвездием актерских талантов.
Тут и давно любимая советским зрителем обаятельная Наргис, создавшая на этот раз пленительный образ Чампы – милой, веселой, по-детски лукавой деревенской девушки, отдающей свою первую горячую и тревожную любовь белокурому пришельцу из далекой, неведомой ей страны. Тут и прелестная Падмини, очаровавшая москвичей на фестивале молодежи и студентов. Молодая актриса выступает на этот раз в роли танцовщицы Лакшми и так зажигательно исполняет древние индийские танцы, что начинаешь понимать, сколь мужественен, сколь стоек был Афанасий Никитин, отвергший ее любовь и освободившийся из плена ее покоряющего очарования.
Тут и хороший драматический актер Балрадж Сахни, которого мы полюбили за глубокую обличающую игру в фильме «Два бигха земли». На этот раз он играет уличного певца Сакарама, ставшего верным другом русского путешественника. Если в «Двух бигхах земли» нас потрясала его глубоко драматическая игра, то в этом фильме покоряют жизнерадостность, веселье, пленительный актерский темперамент, сочетающийся с глубокой музыкальностью. Не надо быть пророком, чтобы, посмотрев фильм, сказать, что его индийские песенки, и в особенности заключительная, в которой Сакарам бесконечно повторяет русское слово «До свидания», останутся у нас как память об этом фильме и долго будут распеваться нашей жадной до всего хорошего молодежью.
Нет возможности, да и надобности нет перечислять все яркие эпизоды и называть все актерские удачи фильма. Местами он так хорош, что даже прощаешь сценаристам и режиссерам совершенно ненужный пролог, отягощающий и даже запутывающий действие. Но стоит все-таки особенно остановиться на работе индийских и советских операторов: Андриканиса, Николаева, Рамчандра, - на хорошо снятых ими прекрасных пейзажах России и Индии, которые входят в фильм не как фон, а как органический, толкающий действие элемент. Эти пейзажи, как мне думается, не смогут оставить равнодушным зрителя ни у нас, ни в Индии. Они как бы служат художественным подтверждением большой и благородной мысли, неназойливо освещающей весь этот фильм: различны наши страны, их внешний облик, уклады, обычаи, различны народы, проживающие в них, различны политические устройства их государств, но все это не может помешать росту большой и крепнущей дружбы, первое зерно которой заложил в благодатную почву знаменитый россиянин, тверской купец, путешественник и литератор Афанасий Никитин.
Сколько исторических событий произошло с тех пор, как индийский писатель Ахмад Аббас задумчиво бродил на стрелке Тверцы и Волги, стараясь представить себе, кем вот от этого береге отчаливали в его страну острогрудые ладьи Афанасия Никитина! На этом месте стоит теперь красивый памятник славному русскому землепроходцу. И как новый памятник пионеру советско-индийской дружбы, созданный содружеством деятелей искусства обеих стран, воспринимается монументальный фильм о славном тверяке.
Мы предлагаем Вам посмотреть два отрывка из этого замечательного фильма.
Прощание с Индией
Танец