Анна Петровна Керн (многие знают ее именно под фамилией первого мужа), урожденная Полторацкая, по второму мужу Маркова-Виноградская (1880-1879,) человек безусловно незаурядный - и не только по редкому женскому обаянию, но и по живости ума, образованности, широте интересов, самостоятельности суждений, наконец, явным литературным способностям. Ее жизнь - жизнь трудная, полная превратностей и лишений, едва ли не трагическая. И в то же время она удивительно насыщена значительными событиями и переживаниями, яркими впечатлениями, богатыми, разнообразными духовными интересами. Судьба одарила ее великим счастьем близкого общения с Александром Сергеевичем Пушкиным (именно ее имя обессмертил поэт своим «Я помню чудное мгновенье...»), знакомством и дружбой со многими известными поэтами, писателями, композиторами и просто интересными людьми.
К сожалению, сведения об Анне Петровне Керн противоречивы и не всегда достоверны. Единственный документированный ее портрет (миниатюра) дает лишь весьма приблизительное представление о ее внешности. По счастью, она является автором бесценных мемуаров, богатых фактами, на редкость точных и выразительных. В них она первая рассказала о многих эпизодах своей жизни, тем самым задав тон будущим повествованиям о ней.
Центральное место в ее литературном наследие занимают воспоминания об Александре Сергеевиче Пушкине. Именно успех этого первого ее произведения, попавшего в 1859 году в печать, вызвал к жизни все дальнейшее - воспоминания об Антоне Антоновиче Дельвиге, Михаиле Ивановиче Глинке, императоре Александре I и последние автобиографические записки, пробудил интерес к личности самой мемуаристки и открыл путь публикации спустя много лет, даже десятилетий, тех ее сочинений, которые не предназначались для печати, - дневников, писем...

Из воспоминаний о моем детстве
Батюшка мой с пеленок начал надо мною самодурствовать... Он был добр, великодушен, остроумен по-вольтеровски, достаточно по тогдашнему времени образован и глубоко проникнут учением Энциклопедистов, но у него было много задористости и самонадеянности его матери Агафоклеи Александровны, урожденной Шишковой, побуждавших его капризничать и своевольничать над всеми окружающими... От этого его обращение со мною доходило до нелепости... Когда, бывало я плакала, оттого что хотела есть или была не совсем здорова, он меня бросал в темную комнату и оставлял в ней до тех пор, пока я от усталости засыпала в слезах... Требовал, чтобы не пеленали и отнюдь не качали, но окружающие делали это по секрету, и он сердился, и мне, малютке, доставалось... От этого прятанья случались казусы, могшие стоить мне жизни.
Однажды бабушка унесла меня, когда я закричала, на двор во время гололедицы, чтобы он не слыхал моего крика; споткнулась на крыльце, бухнулась со всех ног и меня чуть не задавила собой. В другой раз две молодые тетушки качали меня на подушке, чтобы унять мои слезы, и уронили меня на кирпичный пол...

Воспоминания о Пушкине
Восхищенная Пушкиным, я страстно хотела увидеть его, и это желание исполнилось во время пребывания моего в доме тетки моей, в Тригорском, в 1825 г., в июне месяце. Вот как это было. Мы сидели за обедом... Как вдруг вошел Пушкин с большой, толстой палкой в руках... Тетушка, подле которой я сидела, мне его представила, он очень низко поклонился, но ни сказал ни слова: робость видна была в его движениях. Я тоже не нашлась ничего ему сказать, и мы не скоро ознакомились и заговорили. Да и трудно было с ним вдруг сблизиться; он был очень неровен в обращении: то шумно весел, то грустен, то робок, то дерзок, то нескончаемо любезен, то томительно скучен, - и нельзя было угадать, в каком он будет расположении духа через минуту.

Дельвиг и Пушкин
Мне кажется, Дельвиг был одним из лучших, примечательнейших людей своего времени, и если имел недостатки, то они были недостатками эпохи и общества, в котором он жил. Лучший из друзей, уж конечно, он был и лучшим из мужей. Я никогда его не видала скучным или неприятным, слабым или неровным. Один упрек только сознательно ему можно сделать, это за лень, которая ему мешала работать на пользу людей. Эта же лень делала его удивительно снисходительным к слугам своим, которые могли быть все, что им было угодно: и грубыми, и пренебрежительными; он на них рукой махнул, и если б они вздумали на головах ходить, я думаю, он бы улыбнулся и сказал бы свое обычное: «Забавно!» Он так мило, так оригинально произносил это «забавно!», что весело вспомнить. И замечательно, что иногда он это произносил, когда вовсе не было забавно.

• Лебедева Э. Вдохновительница поэта // Нева. - 1986. - № 6. - С. 201-207.
• Сысоев В.И. Анна Керн: Жизнь во имя любви / В.И. Сысоев. - Москва : Молодая гвардия, 2009. - 287 с. : ил. - (Жизнь замечательных людей : Сер. биогр. ; Вып. 1155).